О-сёгацу

О приходе Нового года вот уже более тысячи лет возвещают 108 ударов колоколов, доносящихся в полночь из храмов. Из 108 бусин составляются четки. 108 соблазнам и грехам, согласно учению Будды, подвержен и человек, — и каждый удар колокола в новогоднюю ночь прогоняет одну из этих напастей. Под звон колоколов начинается паломничество в храмы — первое в новом году (хацумодэ). Важно успеть встретить именно там восход солнца, чтобы в ближайшие 12 месяцев все сложилось благополучно и радостно. Перед входом в храм пришедшему надобно смыть первой новогодней водой из ковшика старую «грязь» с лица и рук, застыть на секунду перед статуей Основателя, бросить монетку в ящичек для пожертвований, хлопнуть в ладоши, чтобы привлечь внимание здешних божеств и мысленно молится об исполнении мечтаний. Эту молитву предлагается зафиксировать и письменно: на деревянных дощечках, вывешенных на специальной «доске объявлений», предназначенной для высших сил.
читать дальше
До 1873 года Япония жила по китайскому лунному календарю. Любимый зимний праздник всех детей и взрослых был «скользящим» — каждый раз приходился на новый день где-нибудь в конце января или в первой половине февраля.
Однако подули ветры перемен: под давлением европейских держав и Америки страна, наконец, открыла порты для свободной торговли с иностранцами. Стало очевидно, что разность летоисчислений причиняет вопиющие неудобства. И тогда правительство волевым решением перевело страну на солнечный подсчет дней и месяцев. При этом потерялось целых тридцать суток: после одиннадцатой сразу настала первая «луна» следующего года. У чиновников автоматически пропало месячное жалованье — кое-кто шумел, требуя его все же выдать, но безрезультатно. С тех пор прошло уже почти полтора века.

Как и в Северной Европе, Новый год всегда считался в Японии сугубо семейным праздником, и эту традицию тем более важно соблюдать, поскольку в последнюю ночь перед торжеством в дом возвращаются души предков, которых члены семьи обязаны радушно принимать и чтить. Присутствие посторонних при этом строго запрещалось, и нынче, кто бы во что ни верил, у японцев так и не выработалась привычка ходить друг к другу в гости в это время.

Однако божества и души не повсюду захотят явиться, нечистое место они обойдут — поэтому накануне торжеств устраивается генеральная уборка, а злые духи изгоняются специальными обрядами. Каждый японец знает, чего больше всего боятся эти враги рода человеческого — гороха и бобов. Надо просто разбросать их перед Новым годом по полу во всех комнатах, приговаривая: «Счастье — в дом, черти — вон!»

Об атрибутике — как и европейцы, японцы главную роль здесь отдают вечнозеленому растению. Только не ели, а исключительно сосне. Она в стародавней национальной системе «знаковых смыслов» олицетворяет вечную молодость и долголетие. Недаром в диету святых отшельников непременно входила роса, буквально слизанная с сосновых игл, — таким образом тела наполняются «физической» силой вековой природы. В отличие от отшельников простые крестьяне накануне Нового года шли в горы, которыми богаты все четыре главных японских острова, чтобы выкопать или срубить молодую сосенку. Потом ее полагалось выставить прямо перед воротами своего дома, чтобы туда пришла удача. Собственно, в современном языке новогоднее дерево-украшение так и называется — «кадомацу», то есть «сосна перед воротами».

Журавль
С тысячелетней сосною,
Что приносят тебе поздравления,
Знают, как хотела бы вечно Жить под сенью твоих милостей!
(Некая придворная дама X века. Перевод А.А. Долиной)

Ей вторит два столетия спустя знаменитый Сайгё:

У каждых ворот
Стоят молодые сосны.
Праздничный вид!
Во все дома без разбора
Сегодня пришла весна!

Считалось, например, что на макушку вовремя выставленной предвратной сосенки спускается с гор божество наступающего года и вдыхает в землю силу плодородия. А чтобы трудолюбивое существо не устало, ему готовили сытное угощение: круглые рисовые лепешки моти, рисовое вино (всем известное саке), хурму, мандарины, сушеную и соленую рыбу. До сих пор принято угощаться на Новый год и тресковой икрой: поедание зародышей должно обеспечить и людям плодовитость во всех смыслах этого слова. Впрочем, конечно, в нынешней городской жизни речь здесь обычно идет просто об успехах в карьере и делах, не имеющих отношения к землепашеству.

С течением истории в условиях японской тесноты целая сосна у дверей превратилась в пучок ее веточек, причем с добавлением бамбуковых побегов. Они издавна почитаются за стойкость перед ветрами и сверхбыстрый рост, то есть празднующие опять-таки подчеркивают ими стремление обрести новую витальную энергию. Попали в букет и сливовые ветки, символизирующие приход весны: японская слива зацветает очень рано, когда еще запросто может выпасть новый снег. Можно сказать, что по этому растению нация и «узнавала» о приближении Нового года и встречала его непременными поэтическими сессиями. Представители всех сословий рассаживались с чарками у корней деревца и начинали:

Блеск снега, чистота луны, сиянье звезд
Слились в цветенье сливы.
О, золото чудесной ночи
И аромат цветов, устилающих сад!

Так высказался поэт Сугавара Митидзанэ (845—903). В его стихах, сочиненных, как тогда водилось, на китайском языке, слива возносится до небес — но только цветущая. «Нынешняя» же декабрьская слива — это лишь голые ветки. Ревнители старины говорят, что даже растения на Новый год стали теперь уже не те…

Как бы там ни было, сосна, бамбук и слива вместе составляют классическую триаду зимнего праздника. Маленький «сноп», заменивший в каменных джунглях сельские деревца, принято вывешивать перед квартирами и сегодня. Да, еще — его непременно надо перевязать жгутом из рисовой соломы, полученной при сборе последнего урожая. Такой жгут служит отличным оберегом, в синтоистских храмах толстыми канатами из того же материала огораживают самые священные места.

Репутация сосны в народном сознании прочна и неприкосновенна, она входит в подкорку вместе с древней поэзией. Последняя часто воспевает это растение наряду с журавлем, другим известным символом долголетия и удачи. Считалось, что именно на журавлях путешествуют бессмертные даоские святые.

Праздничное меню несложно, так как людям и богам прекрасно подойдут одни и те же продукты. Основное блюдо — моти. Перед тем как поместить лепешку в котел с кипящей водой, тесто необходимо долго «умягчать» специальными деревянными колотушками, напоминающими по форме молот. В старые времена это было коллективное действо с участием всех членов семьи или даже нескольких соседских семей — поочередно. В моти опять-таки обитает сам Дух риса. Так что чем больше людей его там «поселят», а потом съедят, тем здоровее заживет вся округа.
Приятного аппетита! Но будьте осторожны: моти обладают крайне вязкой консистенцией и ими легко подавиться. Каждый январь газеты сообщают о несчастных случаях — очень часто куски лепешек попадают в дыхательное горло граждан. Зато они очень вкусны и полны магических значений, о которых многие молодые люди уже и не помнят, но все же интуитивно чувствуют. На новогоднем столе не должно находиться ничего случайного. Спросите их — что призваны изображать «кагами моти», специальные «зеркальные» моти круглой формы? Скорее всего, не ответят. Но готовят ведь. На самом деле в лепешках заключено напоминание о полной луне и «полноте» жизни.

Кроме моти священная трапеза включает в себя кашу из красных бобов (ей придавался когда-то очистительный смысл), похлебку из целебных трав и лапшу соба из гречишной муки — счастье и благополучие в доме обязаны быть такими же длинными (нескончаемыми), как лапша.

Японского Деда Мороза зовут Сегацу-сан.
Новогодний талисманы и сувениры:
• Хамаими — затупленные стрелы с белым оперением. Считается, что они оберегают дом от злых сил, горестей и несчастья.
• Кумадэ (досл. «медвежья лапа») – талисман на счастье. Похож грабли из бамбука. Ими, по поверью, загребают счастье.
• Хатоита — ракетка для очень популярной во время Нового года игры ханэцуки (игра в волан). Обратная сторона этой ракетки украшена гравюрами.
• Такарабунэ — кораблик с рисом и другими сокровищами, на которых восседают семь богов удачи. Считают, что если такой кораблик положить под подушку в новогоднюю ночь, то обязательно сон будет вещим.
• статуэтки изображающие Даруму (Боддхидхарму) — легендарного основателя школы дзэн в буддизме. О его непревзойденной святости свидетельствует отсутствие ног: они отсохли после бесконечных медитаций в «позе лотоса». В результате получился симпатичный кузен нашей неваляшки: центр тяжести смещен книзу, Даруму нельзя опрокинуть. А такая несгибаемость — весьма важное качество, которое в новом году поможет каждому оставаться собой, принимать верные решения, прислушиваться к собственному сердцу и разуму. А кроме того, у Дарумы отсутствуют глаза — вернее, зрачки. И это неспроста: сразу при получении статуэтки в подарок следует нарисовать в одной из белых пустых глазниц черный кружок и загадать при этом желание. Если оно исполнится, нужно сделать святого по-настоящему зрячим, изобразив второй зрачок. Если же нет, то через год его следует сжечь как не оправдавшего ожиданий.

А потом все идут запускать «связных между землей и небом» — воздушных змеев, это тоже надлежит делать в первые же дни января.

Завершается все это экзотическое празднование церемониями, связанными с очистительной силой огня. В гигантских кострах, которые разводятся на территории храмов, горят и новогодние украшения, и деревянные таблички с молитвами. Все это напоминает венецианский карнавал. Торжества окончены, божество года спорхнуло с сосенки и вернулось на место своего постоянного пребывания в горах, а жизнь — продолжается. Продолжается с нового и чистого после забытой скверны листа.